Миссис Хемингуэй - Страница 36

– Ну и что такого? – Сара вяло листает страницы Мартиной книги. – Ты что, не знала, что она это написала?

– Да нет же, посмотри на фотографию!

Сара, пробежав глазами надпись, раздраженно захлопывает книгу и складывает тонкие пальцы на суперобложке:

– Где ты ее нашла?

– В его рабочем саквояже. Вообще, конечно, я не должна была его трогать, учитывая ту историю с Хэдли. Дата – это день, когда они сошлись.

– Ох, Файф.

– Еще я нашла посвящение на страницах пьесы, которую он сейчас пишет.

– Посвящение Марте?

Файф вздрагивает.

– «Марти» – вот как он зовет ее. И еще там написано «С любовью».

Сара со вздохом откладывает книгу. За ее спиной, словно часовые, замерли картонные роботы.

– Я все время вспоминаю один случай, – продолжает Файф. – На Рождество я отправилась в Париж, думая, что смогу что-то разузнать. И когда я пришла к Сильвии, она так на меня посмотрела, что стало ясно: я уже не в счет. Сильвия уже все про них поняла, так же как в свое время ей первой стало все понятно про нас с Эрнестом.

– Да брось! Неужели по одному взгляду Сильвии Бич можно судить о том, что вашему браку пришел конец? Она не видела тебя лет десять, может, просто не узнала?

– Тем же вечером в отеле я сказала Эрнесту, куда он может засунуть эти книжки. Я даже угрожала, что выброшусь с балкона, если он ничего не предпримет. Но ничего не изменилось. И эта фигня продолжается уже полгода. Да, черт побери, надо называть вещи своими именами. Я оказалась в той же ситуации, в которую сама поставила Хэдли десять лет назад!

Сара закидывает ногу на ногу, точеная, как статуэтка:

– Свинство со стороны Эрнеста – продолжать отношения с Мартой, но в то же время не отказывать себе в удовольствии быть с тобой. Ты просто обязана поставить ему ультиматум!

Файф, подавшись вперед, старательно подбирает слова:

– Той ночью перед вечеринкой на вашей вилле Хэдли поставила ему ультиматум. Я все слышала из своей комнаты. Она вынудила его принять решение. И посмотри, к чему это привело… Не я выиграла тогда… просто Хэдли проиграла. Я не стану повторять ее ошибку.

* * *

В глубине дома звонит телефон, и Файф, отложив парик, спешит в холл – туда, где два года назад Джеральд так благородно встал на ее защиту.

– Здравствуй, Полин.

От звуков этого голоса Файф передергивает.

– Мистер Куццемано. Кажется, я просила больше нас не беспокоить.

– Но, Полин…

– Ко мне так не обращаются. Пожалуйста, прекратите нам звонить. – Файф уже готова бросить трубку, но что-то в голосе Куццемано заставляет ее удержаться.

– Миссис Хемингуэй, я звоню не по поводу саквояжа, а совершенно по другому делу.

В трубке тишина, только какие-то потрескивания. Файф прекрасно помнит, как тогда, на вилле «Америка», он пытался шантажировать ее, желая получить доступ к черновикам Эрнеста, и угрожающе шептал в ухо: «Мисс Пфайфер, я знаю, что вы с мистером Хемингуэем любовники». А она в ответ лишь рассмеялась: «Дорогой мой, за этим столом вы не найдете человека, который этого не знал бы. Его жена тоже в курсе».

– Миссис Хемингуэй, – сладко журчит в трубку Куццемано. – Возможно, есть какой-то способ добыть что-то из… письменных следов мисс Марты Геллхорн. Я бы вам щедро заплатил. Весьма щедро! Быть может, какие-то черновики писем, написанные вашим мужем своей. – Куццемано театрально кашляет, – пассии. Просто посмотрите в ящиках его письменного стола – вдруг попадется какая-то корреспонденция, любовные письма. Я обеспечу вам полную анонимность – никто никогда ничего не узнает.

– До свиданья, мистер Куццемано.

– Имейте в виду, я всегда готов к сотрудничеству. Если ситуация изменится и предложение станет для вас более привлекательным.

Файф с силой швыряет трубку на рычаг.

Сара заколола свои длинные волосы на затылке и загорает в компании роботов, у одного из которых отвалилась рука вместе с пластом краски, бесстыдно явив миру кусок картона с надписью «Кукурузные хлопья».

– Кто это был? – Сара приоткрыла один глаз.

– Бакалейщик. Мы ему задолжали.

Раскалывая лед для дайкири, Файф размышляет, не дать ли в самом деле Гарри Куццемано то, чего он так страстно домогается. Какая-то часть ее души готова испортить жизнь мужу, если тот не бросит Марту Геллхорн. Она снова думает о надписи на фото. «Несто, будь моим навсегда». Что значит «навсегда» для этой женщины?

Эрнест и Джеральд возвращаются только под вечер – усталые, пропахшие рыбой, на облупленных носах – остатки цинковой мази. Файф сама себе кажется пойманным марлином с железным крючком во рту. Он то подтягивает леску, то чуть отпускает. И так один… два… три раза, и рыба плывет прочь, думая, что она свободна. Но тут Эрнест подсекает, подматывает леску – вытаскивает свой улов. И рыба танцует свой последний танец в толще воды, прежде чем забиться на досках палубы, ранясь до крови.

Вечером они ужинают в столовой вчетвером. Пятый гость – Марта – присутствует невидимо и безмолвно, но отчетливо до жути.

22. Ки-Уэст, Флорида. Июнь 1938

На вечеринке в ресторанчике Томпсонов их костюмы производят фурор. Роботы Сара и Джеральд – вне конкуренции. Никто из высшего общества Ки-Уэста – если такое словосочетание вообще применимо к жителям флоридских задворок – и вообразить не мог ничего подобного. Местные нарядились пиратами и матросами, русалками и гавайскими туземками – ничего похожего на экстравагантных северян, увешанных серебристыми коробками и банками из-под кока-колы.

Когда они с грохотом спустились по лестнице и, раскачиваясь, прошли по холлу, Гонория завизжала от удовольствия. Но быстро скисла, поняв, что ее на праздник не берут. Эрнест сумел утешить девочку, рассказав сказку на ночь, а потом все взрослые в весьма приподнятом настроении отправились к Томпсонам.